Балканский вопрос, часть III. Добруджа, Воеводина, Хорватия, Босния, Словения

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой небольшой исторический цикл, посвященный обзору возможных перспектив альтернативной истории на Балканах. Сегодня рассказано будет о нескольких малых частях полуострова, а также Хорватии, Боснии и Словении, и будут подведены итоги по всему региону.

Содержание:

Добруджа

Добруджа в историческом плане, является великолепным сочетанием проходного двора с окраиной. Окраина – потому что и места для проживания тут, в общем-то, не самые лучшие, много болот и речушек, да и все основные торговые пути проходят рядом, но не через нее. Проходной двор – потому что Добруджа всегда находилась рядом со Степью и одним из главных путей вторжения кочевников на Балканы, который пролегал в районе Дуная, в Молдавии и Валахии, и это неизбежно сказывалось на демографии самой Добруджы. Причем не в плане того, что местное население постоянно вырезалось, а совсем наоборот – различные волны вторжений и переселений так или иначе оставляли свой след на этом регионе в виде новых волн поселенцев. Со Средних Веков коренным населением Добруджы стали гагаузы – православный тюркоязычный народ, происхождение которого является отдельной темой для споров. То, что они тюркоязычные, не дает вообще никакой точной уверенности в их происхождении. Не исключено, что поначалу это были булгары (праболгары), откочевавшие с Волги на Балканы, затем к ним добавились печенеги, которые тоже тюрки, затем куманы-половцы, затем татары… И это не считая различных славян и валахов, которые сюда тоже «забегали на огонек». Неудивительно, что на родство с гагаузами претендуют сейчас сразу несколько народов, в первую очередь – болгары и турки. Причем правыми могут оказаться и те, и другие. Гагаузы до XIX века оставались титульным населением Добруджы, наиболее многочисленным и монолитным. Более того – даже в той же Варне они были самым крупным национальным меньшинством достаточно долгое время. И если говорить совсем уж прямо и откровенно, то Добруджа могла бы вовсе стать отдельным государством на карте Балкан.

Однако независимой Добруджи не сложилось – гагаузы не обладали целостным национальным самосознанием, не имели стойкой и многочисленной политической элиты, и потому оказались весьма уязвимы для ассимиляции. В районе Варны они оказались в составе Болгарии – и достаточно быстро и легко стали болгарами. В Добрудже они были титульным населением, при наличии множества меньшинств – румын, восточных славян различного происхождения, турок, татар, болгар – но попали в состав Румынии, и быстро стали румынами. Это при том, что в середине XIX века сколь-либо заметное румынское сообщество в Добрудже проживало лишь в Констанце, и вдоль правого берега Дуная, насчитывая лишь малую долю от местного населения. Сохранившиеся до нашего время гагаузы – это лишь небольшое количество потомков переселившихся из Добруджи в Бессарабию семей, еще во времена Царской России. Которая в ассимиляцию, по большому счету, не умела, но это вообще отдельная, болезненная тема. Феномен легкой и быстрой ассимиляции гагаузов романоязычными и славяноязычными народами (румынами и болгарами) достаточно интересен, и хотя его не стоит напрямую применять ко всем Балканам сразу, но он служит яркой иллюстрацией того, насколько размыты ранее были границы между разными народами полуострова, и как этническая карта этого региона могла быстро меняться под воздействием тех или иных факторов. Ну а Добруджа… А что Добруджа? По ней и гагаузам все просто – эта территория без лишних проблем можно включить в состав любого соседнего государства, и ассимиляция гагаузов не является сколь-либо значительной проблемой. Лишь бы не было слишком больших религиозных различий. Да и то не факт….

Воеводина

Воеводина – это уже относительно современное название совокупности сразу трех регионов – Срема, Бачки и части Баната. У Воеводины богатая на события и превратности судьбы история, и славяне заняли видное место в этой истории. Сейчас, несомненно, это регион с преимущественно сербским населением, что не подлежит сомнению, но так было далеко не всегда. Если начинать с самого начала, то славяне появились и стали преобладать здесь еще в Раннем Средневековье, но уже после вторжения мадьяр и формирования Венгерского королевства их численность в этом регионе заметно снизилась, и венгерское население стало главным меньшинством [1]. Впрочем, надо понимать, что Средневековая Венгрия – это страна с низкой плотностью населения, а условия Воеводины весьма благоприятны для сельского хозяйства, что так или иначе должно было привести к росту населения этого региона. И население росло – сначала за счет венгров, а затем и сербов, которые стали уходить за Дунай под натиском турок. Какое-то время в Воеводине даже существовала антитурецкая Сербская деспотовина, во главе с сербским правителем, вассальным венгерскому королю, но саму Венгрию турки достаточно быстро ушатали, и регион попал в состав Османской империи.

Перелом в истории Воеводины случился в начале XVIII века. Сначала австрийцы, которые хоть и католики, но все же христиане, отвоевали Венгрию и Воеводину у турок в ходе Великой Турецкой войны, а уже в следующем конфликте, в 1730-е годы, действия турок привели к Великому Переселению сербов из собственно Сербии и Косова. И если в последнем православное сербское население практически исчезло, то в Воеводине резко сформировало достаточно ощутимую общину, которая поставила под угрозу господство венгров. По сути, именно в Воеводине начался конфликт между мадьярами и южными славянами – первое время венгры и сербы сражались вместе против турок, да и австрийцев тоже, но угроза сфере интересов мадьяр за счет переселения вызвала резкое обострение между вчерашними союзниками, и привела к серьезному накалу страстей и ненависти. Впрочем, в Воеводине проживали не только сербы и венгры – не считая само собой разумеющихся цыган и евреев, в XVIII веке там появилась большая группа немцев, плюс хорваты, также претендовавшие на регион, плюс другие меньшинства…. Но главный конфликт шел между сербами и венграми. Который, в конце концов, выиграли сербы, которые включили Воеводину в состав Югославии, и сохранили ее после распада союзного государства южных славян. А венгры с треском проиграли, хоть и пытались отыграться – в том числе резней сербов в годы Второй мировой войны.

Во всей этой историей с Воеводиной следует обратить внимание именно на то, каким образом сербы там стали преобладающим большинством. Здесь имелась четкая последовательность событий – переход Воеводины в состав государства Габсбургов, антитурецкие выступления сербов, вынужденный исход этих южных славян с привычных районов обитания на север. Без повторения этой последовательности Воеводина сохранит свое смешанное население, и не исключено, что преобладание мадьярского элемента здесь сохранится. А значит и Воеводина как таковая не появится, и может не попасть в состав Сербии или Югославии, а останется частью Венгрии. При этом славяне, скорее всего, не утратят Косово, а межэтнический конфликт между южными славянами и мадьярами будет как минимум не таким сильным, ибо ни на какие «исконно венгерские» территории сербы претендовать не будут. Хотя Воеводина, как я уже сказал, и не такая уж исконно-венгерская…. Короче говоря, несмотря на скромные размеры этого региона, изменение его истории вполне возможно, и эти изменения могут привести к далекоидущим последствиям в плане межэтнических отношений. И даже если среди последствий будут негативные, то и позитивных будет хватать. Да и негатив-позитив вообще сильно зависит от точки зрения. Если смотреть с точки зрения России – так вообще вопрос непринципиальный….

Босния и Герцеговина

Рассматривая историю Боснии и Герцеговины, надо помнить две вещи. Во-первых, о чем я уже говорил в начале материала – до XIX века по факту не существовало никаких ярко выраженных балканских наций в окончательно сформированном виде. Потому утверждать, что Босния и Хум (ныне – Герцеговина) всегда были только сербскими, или только хорватскими, будет несколько совоглобусно. Здесь проживали южные славяне, которым было не проблема признать себя хорватами, если они попадали под правление хорватских королей, или же сербами, если территории входили в состав Сербии. Как и не было проблемой считать себя кем-то обособленным, когда в Боснии появилась своя государственность. Во-вторых, и даже главнее, чем во-первых – Босния и Герцеговина в религиозном плане всегда были крайне изменчивы. В свое время именно здесь проходила граница между католическим и православным мирами, в результате чего и та, и другая ветви христианства имели здесь вполне конкретные позиции еще со времен Средних веков. А еще тут была сильна ересь богомильства. Которая, в конце концов, вылилась в создание Боснийской церкви [2], которая воспринималась враждебно и католиками, и православными. Причем не до конца понятен характер распространения влияния этой церкви — по одним источникам ее обряды принимали добровольно, по другим — навязывались знатью крестьянам насильно. Так что к тому моменту, когда сюда пришел ислам, здесь уже существовала самая веселая религиозная каша на всем Балканском полуострове.

И тем более ислам не уменьшил накал страстей, хотя масштабы его влияния на местную историю, и действительный уровень его принятия местным населением остаются открытыми. Некоторые историки утверждают, что боснийские еретики быстренько приняли ислам от всего сердца, и конфликт между разными конфессиями на территории этого региона начался еще в те далекие времена, когда турки только-только пришли в Боснию. Однако если подойти к этим утверждениям скептически, и вспомнить историю других владений Османской империи на Балканах, то быстро возникают значительные сомнения по поводу именно такой версии истории этого региона. Во-первых, никакого межконфессионального конфликта в Боснии и Хуме не прослеживается как минимум до 2-й половины XIX века, и скорее даже наоборот – мусульмане, католики и православные этого региона куда чаще объединялись вместе, в том числе против турок. К примеру, в 1831 году случилось восстание во главе с боснийским феодалом-мусульманином Хусейном Градашчевичем, в котором приняли участие босняки всех конфессий и религиозных течений без разбору, и никаких конфликтов между ними не было. А 10 годами ранее турки казнили 300 боснийских феодалов за антитурецкие выступления – мусульманских феодалов, которые вели за собой и мусульманских, и христианских крестьян. Что приводит нас к второму пункту – несмотря на разделение по религиозному принципу, жители Боснии и Хума все равно сохраняли значительную общность, в том числе в рамках одного рода и общины, что, как вы можете помнить, в других регионах нередко приводило к тому, что ислам принимали только формально, лишь бы сохранить карьерные перспективы, имущество, да не платить налоги для христиан. Ну и третье – отношение к религии боснийцев до определенной «точки невозврата» сильно напоминает отношение албанцев. Т.е., крайний прагматизм и отсутствие фанатизма. Православие? Давайте. Католицизм? Хорошо. Оба течения не удовлетворяют местные требования? Создадим собственную Боснийскую церковь. Нас покорили мусульмане? Хорошо, принимаем ислам, чтобы лишний раз не отсвечивать и спокойно себе жить и справлять собственные обряды.

В результате можно предположить, что история Боснии в разрезе религии на деле оказалась очень близка к Албании. Да, после покорения турками босняки действительно начали массово принимать ислам – но лишь формально, на деле сохраняя свои изначальные обряды. Боснийские феодалы так вообще почти поголовно стали магометанами, однако даже по прошествии нескольких столетий они, как бы странно это не казалось для нас, все равно остались лидерами босняков не только исламской, но и христианской веры – что с высокой долей вероятности говорит об их криптохристианстве, или как минимум игнорировании религиозных отличий. Скорее всего, принятие ислама мало повлияло на те обряды, которые справляли боснийские мусульмане — так как доводилось из ряда источников, достаточно мутных, но все же независимых друг от друга, видеть информацию о том, что часто боснийские мусульмане и христиане могли справлять обряды вместе, т.е. эти обряды у них были общими. Более того, даже современный боснийский ислам несколько отличается от классического, и имеет некоторые черты традиционных местных обрядов и верований, и некоторые историки связывают его корнями именно с Боснийской церковью. Т.е., ислам по большому счету не изменил на местах ничего, и утвердился как «твердая» религия в умах босняков лишь где-то в середине XIX века, после чего уже начался постепенный разрыв старых родовых и общинных связей с христианами, и нарастание противоречий между религиозными меньшинствами. При всем этом надо понимать, что численность мусульман в Боснии никогда не достигала абсолютного большинства – по крайней мере, если руководствоваться подтвержденной информации. Лишь в наши дни численность исповедующих ислам в Боснии и Герцеговине превысило отметку в 50%, а во времена Австро-Венгрии их численность относительно остального населения региона была достаточно невысокой – 38,75% в 1878 году, и 32,25% в 1910 году. А если верить турецким переписям, то в 1851-52 годах в регионе проживало 37,3% мусульман. Но это турецкие данные, которые всегда имели привычку занижать численность христиан для того, чтобы неучтенные платили налоги лично в карман местным чиновникам… Есть еще одни данные, основанные на турецких источниках. Что мусульмане в XVI-XVII веках составляли около 2/3 населения Боснии. Но в таком случае получается, что под османским владычеством в XVIII-XIX веках доля исповедующих ислам сократилась в два раза, что, мягко говоря, маловероятно [3].

Впрочем, с Боснией и исламом на ее территории все равно дела обстоят далеко не просто. Там имелись и турки – правда, довольно мало, и есть некоторый набор то ли выдуманных сказок, то ли реальных историей о жестоком противостоянии мусульман и христиан на территории этого региона до 1870-х годов. Потому в случае с Боснией я испытываю наибольшие сомнения в собственных построениях и утверждениях, что боснийские мусульмане длительное время были криптохристианами, да и даже после окончательного принятия ислама все равно сохранили свой, исконно боснийский колорит. При этом национальное самосознание босняков стало формироваться именно вокруг ислама, в то время как местные католики в конце концов стали причислять себя к хорватам, а православные – к сербам. Не исключено, что в случае, если ислам вдруг прекратит свое существование, Босния и Герцеговина как государство не появится, или не будет иметь титульной нации, став совместным государством хорватов и сербов. Если исходить из всего того, что я написал про Боснию, то при ранней развилке с этим регионом можно сделать…. Да много чего. Даже в реальности численность мусульман за 30 лет австрийского господства  в конкретных цифрах сократилась на 20%, как за счет мухаджирства, так и за счет перехода мусульман обратно в христианство. И это на рубеже XIX и XX веков, когда, согласно моим же теориям, ислам уже достаточно прочно утвердился в Боснии! А если начать раньше? В XVIII веке, когда ислам, вероятно, оставался чисто номинальной верой лишь примерно трети населения Боснии? Да при таком раскладе мусульман тут вообще может не остаться к какому-то 1914 году! Да и возникновение твердого национального самосознания здесь тоже хоть и все равно вероятно, но не детерминировано. И потому повторение реальной истории с Боснией и Герцеговиной совершенно не обязательно в серьезной, глубокой и ранней АИшке, которая может затронуть эту часть Балкан. И сложиться все в результате может совершенно иначе….

Хорватия

Говорить много о Хорватии вроде и не надо, но при детальном рассмотрении – таки придется. Это вполне себе цельная группа южных славян, которая еще в Средние века создала свое государство, приняла католичество, и оставалась верной ему на протяжении всех последующих столетий. О какой-то религиозной ассимиляции хорватов в православных или мусульман речь не идет. Говоря очень обобщенно и глобально, Хорватию можно поделить на две части – Славонию и Далмацию [4]. Первая представляет собой северную территорию страны, где хорваты преобладают, но при этом есть заметное влияние венгров и немцев. В Далмации ситуация в общем похожая, но исторически здесь всегда были достаточно многочисленные и крепкие меньшинства, в первую очередь – итальянцы, что обусловлено длительным владычеством над Далмацией Венецианской республики. Тем не менее, местное население с давних пор был преимущественно славянским, и закономерно соотносило себя с хорватами. По языку сами хорваты до начала языковых реформ в XIX веке были типичными южными славянами, но даже после этого у них сохранился общий с сербами язык, который поныне называются сербскохорватским (хорватосербским). При всем этом хорватов и сербов не стоит смешивать напрямую – да, и те, и другие являются южными славянами, но утверждать, как это делают некоторые недалекие, что хорваты – это просто принявшие католицизм сербы, категорически неверно, ибо так можно назвать сербами смело всех южных славян. Что сербским националистам, конечно же, понравится, но совушка на глобусе будет сильно страдать.

Однако есть одна зараза, которую обычно приписывают хорватам на уровне «все знать». Это вкратце можно назвать хорватским национализмом в крайней форме – фанатичные антисербские настроения, оголтелое стремление к полной независимости и доминированию в регионе, самое яростное на Балканах сопротивление южнославянскому юнионизму, и т.д. Да, хорваты во всем этом были замечены, и сложно отрицать зверства усташей, которые резали сербов именно из-за межнациональной розни, но…. Всегда стоит помнить, что время и ситуация сильно имеют значение, и могут или обострить то, что раньше не имело значения, или же извратить изначально благородный порыв. Или еще какую-то гадость сделать, и превратить в общем-то положительные тенденции в истории в лютый трэш…. Возьмем самое главное – антисербские настроения в Хорватии. Да, они существовали еще с середины XIX века, и были достаточно радикальны. К примеру, один из идеологов хорватского национализма, Анте Старчевич, утверждал, что нет никакой нации сербов, это просто название рабов и пленных, что все сербские государства на деле были хорватскими, а собственно «сербы» занимали там подчиненное положение. Согласитесь, риторика более чем шовинистическая. Основана она была на банальных вещах – так уж вышло, что в Австро-Венгрии на многих территориях, которые хорваты традиционно считали своими, проживали сербы, и на основании этого сербы тоже считали эти территории своими. Короче, повторилась история венгров и сербов с Воеводиной, и риторика возникла не на пустом месте, а на основании вполне конкретных территориальных споров. Однако даже при этом юнионистские настроения среди хорватов, насколько можно об этом судить, преобладали. Они были не против создания единой балканской славянской конфедерации, где они бы стали равными [5]. Даже Партия права, созданная Старчевичем на основе сербофобии, достаточно быстро умерила риторику, а радикалы ушли в Чистую партию права (как звучит, прямо песня!). Когда после Первой мировой войны создавалась Югославия, среди хорватов сопротивление объединению было, но без радикального обострения, а сами радикалы были относительно немногочисленной маргинальной группой – опасной, но не в государственных масштабах.

Но это было лишь поначалу. Потому что стоит вспомнить то, что я писал о Сербии раньше. Там еще непосредственно перед Первой мировой войной вместо умеренного Петра I Карагеоргиевича и премьера Пашича власть фактически захватили радикально настроенные военные. Военные, настроенные в духе сербского национализма, который на тот момент если и уступал хорватскому по градусу угара, то незначительно. И при окончательном формировании Югославии так вышло, что вместо заявленного равенства народов и религий в стране самыми равными оказались православные сербы. А в конце 1920-х годов даже на номинальное равенство сербы по сути забили, и вся Югославия оказалась под прямым и жестким управлением из Белграда. Само собой, что хорваты, которые сами имели виды на создание своего государства, стали радикализироваться. Тут же до того не шибко популярная сербофобия резко получила поддержку, да еще и хорваты вспомнили, что они вообще-то католики, и негоже им жить под началом православных…. В общем, как только было нарушено фактические равенство народов Югославии – а оно было нарушено практически сразу же после создания государства – как началась радикализация хорватского общества. До того малопопулярные отморозки вроде усташей получили большую поддержку. Между сербами и хорватами начал нарастать раскол. Что было дальше – думаю, рассказывать уже не надо.

Но если прослеживать причинно-следственные связи, то Хорватия отнюдь не обязана становиться большой проблемой в составе Югославии. Конечно, определенные националистические и сепаратистские тенденции там бы были в любом случае, но надо понимать, что до реального жесткача ситуация дошла в том числе с участием сербов, без чьего оголтелого национализма и «Балканами должны править сербы!» и хорваты не стали бы им столь враждебны. А уж разница в вероисповедании без межнационального обострения и вовсе не имела сколь-либо решающего значения, и служила чем-то вроде бонуса к внутреннему конфликту, если он случался и без религиозных причин. В общем, как и во многих предыдущих разделах материала – реал был вызван вполне конкретными причинами, и двухсторонним процессом с сильными нотками неадеквата и слепоты, вызванной неуемными амбициями. Повторение такого реала в условиях АИ совершенно не обязательно. Даже если в гипотетическую Югославию с ранним стартом Хорватия войдет только после 1918 года, то серьезные межнациональные противоречия вплоть до гражданской войны могут банально не случиться, если внутреннюю политику строить с помощью головы, а не каких-либо иных частей тела. Подтверждением тому может служить Югославия Тито – по сути единственный период истории балканской федерации стран, когда реально существовало равенство всех народов, и государство вполне себе преуспевало. И стоило только его нарушить – как хорваты стали одними из двигателей развала Югославии. Но, повторюсь, это реал, а в условиях АИ оно вполне себе может повернуться и иначе.

Словения

Говоря о словенцах, следует сделать небольшой экскурс в далекую раннеславянскую историю, когда ареал проживания наших братьев по культуре и языку был значительно больше, чем сейчас. Некогда славяне, а точнее часть из них – хорутане, или карантанцы – занимали почти всю территорию современных Австрии и Словении, а также некоторые другие регионы. Существовали здесь и свои государства — к примеру, широко известное Само. Однако создать действительно крепкую государственность у словен не вышло. Франкская империя не раз громила их племена, и фактически перерезала родоплеменную знать, а сами хорутане попали в зависимость сначала от франков, а затем и от германцев. А германцы постепенно давили на них с запада, проводя крещение, ассимилируя славян, превращая их в новых германцев, смешивая с немецкими поселенцами, или просто делая подчиненным, «крестьянским» народом, которым правили германские феодалы. Так в результате возникла Австрия [6], а территории, населенные славянами, стали сокращаться. Постепенно появились и словенцы как таковые – еще не в виде нации, но уже осознав свою общность в качестве одного народа перед лицом угрозы полного поглощения немцами. В конце концов, к началу XX века ареал проживания словен сократился до известных нам границ Словении, а также ряда других территорий, которые по тем или иным причинам в состав славянского государства не вошли. Эти территории включают в себя и Каринтию, которая по результатам плебисцита вошла в состав Австрии – 60% ее населения оказались немцами или им сочувствующими, а 40%, проголосовавших за вхождение в состав Югославии, оказались в меньшинстве, причем эти 40% проживали компактно на спорной территории, и были местным большинством.

«Немецкий след» в истории словен вообще весьма значителен. Вероятно, словенский язык стал первым заметно меняться относительно общего южнославянского, именно под воздействием немцев, и сейчас в словенском языке есть большое количество германизмов, что ограничивает взаимопонимание между словенцами и прочими южными славянами. Среди имен словенцев часто встречаются немецкие имена – а среди австрийских военных и государственных деятелей отмечены многие «чистые немцы», которые имели явно славянские фамилии, уходящие корнями в том числе к словенцам. Также после германского господства словенцы остаются одними из самых малочисленных южнославянских народов. В то же время, соседство с Германией в результате принесло и свои положительные плоды – словенская культура стала развиваться весьма активно, в русле европейских тенденций, да и местная экономика также не отставала. Уже во времена Югославии Словения обеспечивала государству около трети годовых доходов, а то и более, что делало ее экономическим лидером среди субъектов федерации — при том, что она являлась еще и одним из самых небольших субъектов. При всем этом Словения никогда не была серьезной проблемой для господствующих государств – будь то Австрия или Югославия. Нет, особой любви к немцам, или сербам во время очередных вспышек их национализма у словенцев не было, но и такого обострения отношений, как между сербами и хорватами, или даже сербами и болгарами, не наблюдалось. Любые жесткие решения — будь то попытки ассимиляции местных немцев в 30-е годы, или Десятидневная война во время выхода из состава Югославии — были вызваны банальным выживанием и отстаиванием собственных интересов, причем не любой ценой и отбросив мораль, как это иногда делается в мировой истории, а вполне обычными и приемлемыми методами, что позволяет достаточно положительно оценить сформировавшиеся в Новое Время словенские национальные элиты. Возможно, именно такие элиты и смогли бы создать крепкую и перспективную Югославию, но увы, на Балканах они были в меньшинстве….

Короче говоря, Словения – это, с одной стороны, региональный игрок не самый активный, но в то же время весьма ценный, во многом благодаря своей издавна развитой экономике. Страна эта вполне может вписаться в гипотетическую Югославию, и если та будет держаться кучи, и не начнет распадаться из-за внутренних противоречий – то и словенцы останутся в едином государства. Особенно если не будет установлено верховенство сербов или хорватов в рамках чисто номинального «союза равных». И это даже если смотреть позднюю развилку, когда страна эта входит в состав Югославии лишь после Первой мировой войны. Более того, словенские претензии можно использовать и для своих интересов. К примеру, разделить Каринтию по результатам плебисцита, и присоединить часть ее к Словении. При этом останутся две проблемы – одна очень маленькая, вторая чуть больше. Маленькая – это то, что словенцы все же католики, и какие-то небольшие противоречия с православным ядром Югославии вполне может случиться. Впрочем, даже в условиях жесткого противостояния православных сербов и хорватских католиков, словенские католики занимали нейтральную позицию, и не особо вмешивались в конфликт, что уже намекает на незначительность религиозных расхождений даже в реале, где сербы активно отстаивали позиции именно православия. Проблема крупнее – это словенский язык. Я, конечно, не лингвист, но все же словенский язык достаточно заметно отличается от прочих южнославянских, хоть и сохраняет много общего с ними. Попытки создать некую единую языковую южнославянскую общность могут провалиться именно в случае со словенцами. Впрочем, такой исход отнюдь не гарантирован — пути развития южнославянских языков были очень извилисты, и, насколько я знаю. у тех же словенцев в определенное время существовали тенденции к борьбе с германизмами в собственном языке. Да и в рамках Югославии для общения с сербами и хорватами они вроде не требовали переводчиков…. Так что проблема эта хоть и может быть, и. скорее всего, будет, но серьезной я бы ее не назвал.

Альтернативная Югославия

Ну а теперь настал черед итогов, которые можно извлечь по Балканскому полуострову в общем, и по созданию гипотетической Югославии в частности. Первое, что следует указать – общеизвестная, популярная, или, как ее называют некоторые, «официальная» история полна нестыковок и ошибок, и потому очень важно уметь искать альтернативный взгляд на вещи, проводить перекрестный анализ источников, и вдумываться в прочитанное. Это в свою очередь делает необходимым иметь скептический взгляд на вещи, а не принимать приводимую в источниках информацию на веру, а затем удивляться, почему общая картинка не складывается. Второе – история Балкан в общем, и отдельных ее регионов в частности, сильно политизирована, и по некоторым вопросам заметно искажена, потому может сложиться совершенно ошибочное мнение, что там все сильно детерминировано и идет аж со Средних Веков, и потому закономерно, и практически неизменно в любых условиях. Потому как третье – «Балканский котел» действительно был котлом, в котором варилось великое множество племен, народов и религий, которые пересекались друг с другом, вступали в конфликт, взаимодействовали и поглощались. Кто сейчас вспомнит о гагаузах в Добрудже? А о том, что в районе Ниша население себя скорее болгарами считало, чем сербами? Или что албанцы длительное время оставались криптохристианами, а в Боснии сплоченность между мусульманами, православными и католиками была получше, чем во многих регионах со всеобщей единой верой?

Если говорить о перспективах альтернативной истории, то возможностей на Балканах огромное количество. Выбор их зависит от того, какая великая держава будет продвигать свои интересы в этом регионе, какова будет ее политика, и когда будет балканская развилка. Потому как от даты и «старшего партнера» местных народов зависит очень многое. Если начинать в конце XIX века, то уйти далеко от реальных границ, раскладок и ошибок не получится, хотя все же есть несколько вариантов, которые могут изменить историю региона. Главный из них касается связки Россия-Болгария. На деле близкие отношения у них, скажем так, не сложились – болгары хотели национального объединения, а Россия хотела то, не знаю что, не знаю как, но желательно беспрекословно ей подчиняться, и никаких собственных амбиций и интересов не иметь. При этом Россия старательно пыталась сближаться с Сербией, которая до переворота и прихода к власти Карагеоргиевичей была сугубо проавстрийской. Вместо этого Россия могла бы помочь становлению Болгарии, поддержать ее в сербско-болгарской войне, и заполучить себе достаточно сильного «младшего партнера» на Балканах, причем более ценного, чем Сербия. Что, в свою очередь, укрепило бы ее влияние на полуострове. Но для этого нужен прагматизм мышления, и гибкость внешней политики, с чем на тот момент у русских были проблемы — ибо балом правили наивные идеалисты. В результате и Болгарию потеряли, и Сербию получили далеко не сразу, и русское влияние в регионе к началу ПМВ было далеко не таким серьезным, каким могло бы быть, и фактически первую скрипку здесь играли французы и немцы.

Однако особенно чувствительна к дате развилки гипотетическая Югославия. Чем раньше такое государство будет создано, чем раньше сформируется единая экономическая и политическая общность, и чем раньше (относительно реала) оно запустит свою образовательную систему, тем больше шансов не то что создать единое государство южных славян, а и вовсе «вылепить» более или менее единой народ. Причем в местном котле можно переварить даже тех, кто на первый взгляд кажется неперевариваемым – лишь бы начать раньше 2-й половины XIX века. Наиболее перспективным, как мне кажется, является болгарское направление [7]. Территории болгарского «национального ядра» наиболее обширны, и у болгар больше всего связей с соседними территориями. Сделав упор на них, можно постепенно влить в состав болгарской нации не только жителей современного государства, но и Македонии, Ниша, Добруджи, и даже Валахии, пускай может и не в полном составе. Это сделает болгар самым многочисленным балканским народом, а это уже серьезная такая заявочка на успех в вопросе объединения остальных. Более того – к болгарам можно максимально приблизить албанцев и сербов, а с хорватами, босняками и словенцами всегда можно будет договориться, тем более что за болгарами даже в реале, когда у них хватало причин, не наблюдалось настолько радикальной риторики, как за сербскими националистами, которые стали одной из причин распада реальной Югославии. Ислам с Балкан также может быть постепенно вытеснен. И тогда в перспективе получится достаточно крупное государство, при должном подходе – дружественное России, с относительно стабильными внутренними межэтническими отношениями. Конечно, какие-то радикалы рано или поздно нарисуются, и может даже получат поддержку, но далеко не факт, что они смогут завоевать действительно большие симпатии.

Впрочем, не только на основе одной Болгарии можно играться в Балканский унитаризм. Есть еще Сербия. Да, в реальности с сербами ничего не получилось, но во многом из-за сделанных ошибок, а не нежизнеспособности самой идеи Югославии на базе Сербии. Как я уже говорил в начале материала – по сути все балканские народы хотели федерации, и лишь познакомившись с сербским национализмом, они резко перехотели объединяться, а хорваты и вовсе ударились в радикальную сербофобию. Но если этого национализма не будет, если государством будут управлять такие умеренные политики, как Пашич и Петр I Карагеоргиевич, то все может выйти даже при относительно поздней развилке. Более того, может даже выйдет включить в Югославию Болгарию – если не допустить сербско-болгарской войны. Конечно, в таком случае останется еще много проблем, которые были в реале, но при разумном правительстве решить их можно будет, Другое дело, что территория «национального ядра» у сербов меньше, а их претензии придется удовлетворять не только за счет уже слабеющей Османской империи, но и все еще достаточно целостной Австрии. А уж если допустить развитие крайних националистических идей в стране – то можно будет утратить стабильность государства, построенную поколениями труда, всего за одно десятилетие. А вообще, выбирать между сербами и болгарами в качестве титульной нации Югославии – так себе идея. Вот если объединить сербов и болгар – тогда получится совсем другой расклад. Есть и другие варианты — к примеру, при австрийской экспансии на полуостров сделать ставку на хорватов, но у них высока вероятность повторить сербские ошибки (вот уж поистине родственные народы!) с национализмом. А по показанной степени адекватности своей политики, как мне кажется, самой интересной является Словения, хотя делать из нее объединителя Балкан с развилкой даже в XVII веке — скорее уже из разряда фэнтези, по вполне понятным причинам.

При этом, если строить «Большую Югославию», многие малые народы могут быть ассимилированы, или максимально интегрированы в славянскую общность. Или вообще не возникнут. Это прежде всего касается гагаузов, босняков и албанцев. А с одним большим (по меркам региона) народом тут вообще появляются большие вопросы, ибо если румынам повезет не так, как им везло в реальности, то у них может вовсе не случиться государственности, а территории будут разделены между Россией, Югославией и Венгрией. Причем все три государства имеют и возможности, и кое-какие претензии на такое владение – Трансильванию мадьяры потеряли лишь после Первой мировой войны, Валахия и Молдавия и без того были в значительной мере славянскими, а в Средние века – так и вовсе с минимальным валашским следом. Да и само название Югославия может и не сложиться. Ведь если подумать – оно было плодом компромисса между разными нациями южных славян, а при раннем старте и сильно альтернативном развитии событий может так выйти, что какое-то Сербское королевство или Третье Болгарское царство уже сами по себе будут развиваться как полиэтнические государства, и те же Хорватия, Босния и Словения в них войдут на правах автономий, штатов или еще какой территориально-административной заразы с широкими правами управления. Огромная Сербия на все Балканы? Почему бы и нет. Болгарское царство всех южных славян? Как это кратко будет, БЦВЮС? Оригинально, но отнюдь не невозможно. Особенно если начать вспоминать, какие границы были у Первого и Второго царств. А если государство изначально строится как удобная платформа для интеграции различных народов – так вопрос о названии вообще может и не всплывать в обсуждении….

Короче говоря, на Балканах можно сделать много чего забавного, главное знать матчасть и видеть возможности. И грамотно использовать их, при этом не делая лишнего. Ибо обилие возможностей не значит, что создать единое государство будет так же просто, как сунуть два пальца в розетку. Но возможность – это уже лучше, чем глухая стена. А где есть возможность, туда приходят АИшники, и начинается то, ради чего все и сидят на этом сайте, и читают эту статью. И это я говорю лишь об АИшках в Новом Времени! А если взять еще раньше? К примеру, со Средних веков, и настойчиво лепить единое балканское государство южных славян, способное противостоять туркам? А если обнаглеть, и устроить все так, что южные славяне так и не утратят позиций, завоеванных в Раннем Средневековье? Представьте себе большую славянскую империю, от Баварии до Карпат, от Словакии и Чехии до Греции…. Это достойно отдельной АИшки! [8] Впрочем, это все уже совсем другой разговор. А материал по балканскому вопросу подходит к концу. Правда, впереди будет еще одна статья по схожей теме, и коснется она греко-турецких отношений, так что надолго не прощаюсь.

P.S. Кстати, чисто географически, столицей «Большой Югославии» неплохо было бы сделать Ниш. Он как раз примерно в центре государства получится, и это крупный православный религиозный центр во времена Османской империи. Вроде бы не самый очевидный вариант, тут уж или Белград, или Софию, но все же, все же…. А если смотреть по-крупному — то или Ниш, или София. Они примерно в центре гипотетической Югославии находятся (по крайней мере, без учета Боснии, Хорватии и Словении), плюс крупные и развитые города. С точки зрения управления государством они — лучше всего. А вот Белград тут уже не так выгодно смотрится. Впрочем, все это сильно зависит от хода событий в АИ, так что может быть по-всякому. А какую столицу «Большой Югославии» выбрали бы вы?

Примечания

1. Наверное. Может быть. Кажется. Так как нет уверенности даже по имеющейся скудной информации. Но, насколько я могу судить, до начала переселения за Дунай сербов, южные славяне в Воеводине были, но подавляющего большинства все же не составляли.
2. Ее историю и влияние на дальнейшие события в подробностях я рассматривать не буду, так как там очень много чего можно говорить.
3. И это – только начало. Самые дикие сравнения турецкой статистики будут в следующей статье.
4. Деление очень условное, так как на деле там деление на исторические регионы куда более подробное и сложное.
5. Учитывая численность хорватов – даже первыми среди равных, вместе с сербами. А то и вовсе без них.
6. Которая, по большому счету, не чистое германское государство, а германско-славянское. Да и Пруссия тоже во многом имеет славянские корни. Что особо забавно, так как именно эти два государства в Новое Время определили облик нынешней Германии.
7. Вообще, после всех трех статей меня, вероятно, многие сочтут болгарофилом, и что я пытаюсь все свести к ним. Что ж, может и так. Но с моей колокольни, самые перспективные направления в рамках балканской политики связаны именно с Болгарией. Плюс я испытываю симпатии к не самым везучим народам и странам. А Болгарии, скажем так – исторически везло далеко не всегда….
8. И у меня даже были определенные идеи начать подобный проект, но пока что он у меня еще менее приоритетен, чем какая-то АИшная Речь Посполитая или Скандинавия.