АБТВ РККА. Всё сначала… Этап первый. Батальоны и полки.

Очень многие пытались ответить на вопрос, ПОЧЕМУ автобронетанковые войска Красной Армии (АБТВ КА), располагавшие формальным численным (по общему числу танков) и даже, не менее формальным, качественным превосходством (ничего подобного Т-34 и КВ у Гитлера не было), столь бледно показали себя летом 41-го?

Нет, героизма (поклон за который предкам!) было предостаточно, но и в помине не было СИСТЕМНОЙ, успешно проводимой в жизнь стратегии и безупречной тактической выучки. Ни тем более хорошо налаженной логистики, которая должна была помочь реализовать то количественное и качественное превосходство на практике.

Вместо этого – лишь попытки как-то, в сложившихся обстоятельствах, соответствовать планам и уставам, импровизация на подручном ресурсе и героизм, покрывающий логистические дыры и недокомпетентность на всех уровнях. Ни количественный, ни качественный факторы не смогли компенсировать недостатки. В итоге – Красная Армия, без ожидаемого эффекта потеряв львиную долю своего танкового парка, вынуждена была, по сути, строить бронетанковые войска заново, уже по принципу: «слепила из того что было». Точнее из того, что осталось от довоенной роскоши, да лихорадочно клепала спешно отмобилизованная промышленность.

Как и почему – причин можно придумать вагон и маленькую тележку. Какой аспект ни возьми – везде полная и беспросветная ЖОПА. Сейчас любой балбес может с умным видом перебирать-теребить в произвольном порядке ворох «недоработок» АБТВ КА (помноженных на недостатки командования армейского и фронтового уровней и превосходство в воздухе люфтваффе) и выглядеть начитанным «знайкой» – ведь много ума на это и не нужно, – почти любой военный аспект лета 41-го в исполнении КА – это уже готовая ЖОПА!

А вот в теме КАК избежать той ЖОПЫ, уже начинается полная муть и плавание в соляной кислоте в горбачёвском перестроечном стиле: «нАчать», «углУбить», и т. д. без вменяемых ответов на вопросы: кто это будет делать, когда, как, и за счёт чего.

Особенно сомнительно эти потуги выглядят, когда ломать и устраивать перестройки доброхоты-послезнайки начинают в конце 30-х или уже перед самой войной – т. е. именно тогда, когда руководство КА и без подсказок «шибко умных» из будущего, изо всех сил кинулось перестраивать – благо понимания того, что нынешнее положение – уже одна готовая огромная ЖОПА, и надо начинать срочно делать хоть что-то правильное, более чем хватало уже с 37-го года. И главная проблема – что ни придумай, времени, чтоб из той ЖОПЫ (которую сознательно или скорее бессознательно организовывали высокопоставленные дилетанты большую часть 30-х) вылезти, уже нет! Особенно когда накопившуюся за 30-е гору дерьма пытаются наскоро разгрести глобальными, но сырыми решениями, далеко не всегда находящимися в согласии с реальными возможностями и даже здравым смыслом. Причём самая активная фаза «перестройки» разворачивается в условиях УЖЕ вовсю идущей в Европе ВМВ и имеет целью не сдержать, вымотать и разбить противника, всемерно сохраняя порядок, матчасть и личный состав АБТВ, а лихими ударами расколошматить уже на границе самую сильную армию мира. Опытную, отмобилизованную и отлаженную как швейцарские часы.

В общем, объективно – тема совершенно неподъёмная. Многие пытались, с разной степенью оголтелого оптимизма, но, увы… веры в реальный «успех мероприятия» меньше, чем по Станиславскому. Я не фанат наступать на грабли, тем более чужие, но кто-ж нам мешает хотя бы «потренироваться на кошках», не записываясь в крутые попаданцы, умеющие всё и знающие всё на свете? И, разумеется, даже не пытаться, подобно лихим АИ-фантастам, совершить чудо-чудное в преддверии ВОВ ручками одного-двух всезнаек-попаданцев. Всё равно ведь не получится, хоть ты вые…

Единственное, на что, по-моему, вполне допустимо покуситься (и к чему я приглашаю всех желающих – ведь знать всё нельзя и за любую ценную информацию, поправки и детали я буду премного благодарен), это попытаться изначально построить некую альтернативную систему, про которую с какой-то, пусть даже небольшой, долей уверенности можно сказать – «ну чем не шансик, ЧЕРЕЗ ГОДЫ тщательной, в поте лица, «обработки той системы напильником», встретить ВОВ с более адекватными АБТВ?». Скромненько и со вкусом, без «заносов» и беспочвенного оптимизма. Желательно коллективными усилиями.

Поэтому, предлагаю рассматривать представленный вариант лишь как черновик, всегда открытый для любых хорошо замотивированных изменений.

Итак. Чтоб получить более приличный результат на выходе, стартовать надо прямо на входе – т. е. с истоков, когда в СССР только развернулся серийный выпуск танков, и пришло время решать, как собственно строить автобронетанковые войска (если вообще таковые нужны КА!).

Первые, по-настоящему серийные танки отечественного производства, по своим ТТХ годились почти исключительно для сопровождения пехоты – что собственно и отразилось во втором (или наоборот первом?) названии Т-18 – МС-1 (малый сопровождения).

В качестве «маневренного» танка, для самостоятельных действий в составе механизированных соединений «дальнего радиуса действия», разрабатывался более крупный и «дальноходный» т. н. «оперативный» сперва Т-12, а потом и его развитие Т-24.

Вопрос по «позиционному» танку, изначально предназначавшемуся для качественного усиления, ещё только прорабатывался.

К концу 20-х основной тактической единицей бронетанковых войск стал отдельный танковый батальон. Единственный тяжёлый танковый батальон имел на вооружении ок. 30 древних тяжёлых танков «Рикардо», 692 человека личного состава и 35 лошадей. Легкотанковые батальоны состояли также из трёх танковых рот, имели также по 30 танков (любых, от трофейных «Рено» до их отечественных реплик), 438 человек личного состава и те же 35 лошадей. Также каждый батальон имел несколько разномастных автомашин и мотоциклов.

Начало серийного выпуска МС-1 почти ничего не изменило – просто танков (и соответственно танковых батальонов) стало существенно больше. А поскольку никакой оперативной подвижности танки тогда не имели от слова «совсем», батальоны делились на территориальные – дислоцировавшиеся исключительно вблизи от крупных промышленных центров, способных обеспечивать ТО, и батальоны, получившие по наследству ещё от автотанковых отрядов времён ГВ собственные железнодорожные составы.

Это реалии на конец 20-х – начало 30-х. Вот и представим себе, что вопросы по организации БТВ нам предстоит дальше решать «с чистого листа», опираясь на те самые реалии, логику и здравый смысл. Где-то альтернативный вариант обязательно будет пересекаться с РИ – тогда тоже хватало людей, понимавших реалии (да ещё и куда получше нас!), друживших и с логикой и со здравым смыслом, а где-то нет.

Начнём с самого «простого». Вот промышленность развернула-таки массовый выпуск и дала армии в больших количествах танки МС-1 («Малый Сопровождения»). И что с ними делать? Дальше «плодить» отдельные батальоны для поддержки пехоты? А может те батальоны вообще в состав стрелковых дивизий (СД) включить, оставив часть танковых батальонов в РГК? Логично? Логично, формально и по-дилетантски, исходя из прежнего опыта эксплуатации незначительного количества автотанковых отрядов и танковых батальонов, по своему составу и ТТХ техники и в самом деле годных только для поддержки в атаке максимум стрелкового батальона.

Однако, на самом деле, те танковые батальоны рубежа 20-30-х единицами были вполне себе автономными с собственной системой обслуживания и обеспечения. И было с чего! Не зря ведь часть танковых батальонов – территориальные с промбазой за спиной, что прямо говорит о крайне ограниченных возможностях тех батальонов в плане технического «самообслуживания». Их боеспособность тоже прямо соответствовала возможностям ТО ненадёжной техники, и от танковых частей не требовали в боевом отношении больше, чем они могли предложить с учётом тех проблем. Поэтому, в документах того времени, задачи танкобатов делились на непосредственную поддержку (ближнего и дальнего действия) и самостоятельные действия – и то и другое, естественно, по мере возможности. Поэтому о включении танков на постоянной основе в состав пехотных или кавалерийских частей речи пока не велось, а ВСЕ танковые батальоны считались собственностью резерва главнокомандования.

При массовом же поступлении в армию новых танков Т-26 и танкеток Т-27, выпуск которых должен был исчисляться уже тысячами в год, примерно с 1932 года, такие идеи начали будоражить некие умы и умишки (именно тогда в СД пошли первые танковые роты и танкобаты, а в КД механизированные дивизионы и механизированные (читай танковые) полки. Но неучтённые кое-кем (конкретно Халепским и Тухачевским) реалии (подтверждённые впоследствии практикой) показали, что вешать на шею СД собственные танкобаты антилогично и контрпродуктивно. Проще говоря – бессмысленно и вредно.

А реалии таковы. В СД того времени (как впрочем и гораздо позже, вплоть до начала ВОВ) В ПРИНЦИПЕ нет условий для ТО танков (там паршивые грузовики-полуторки и с/х трактора чинить было некому и нечем). Стрелковых дивизий много (по мобилизации РККА могла развернуть более 200 СД!), и для каждого танкового батальона в каждой СД формировать целую МТС (машино-тракторную станцию), которая будет денно и нощно нянчиться с тем танкобатом, дабы он не превратился в просто груду металлолома? Ага – держи карман шире! В стране гражданские-то МТС начали создавать в самом конце 20-х отнюдь не от хорошей жизни, а как раз потому, что даже в передовых колхозах (объединявших по несколько сёл и деревень) оказалось невозможно организовать нормальное ТО даже самой примитивной автотракторной техники. И эти самые МТС, «аккумулируя» дефицитных специалистов, технику и крайне ограниченные возможности её ТО на районном уровне, «обслуживали» хренову прорву окрестных колхозов. Т. е. по той же логике, на уровне округов надо создавать МТС для централизованного обслуживания автотракторной техники как отдельных танкобатов, так и танкобатов СД. Что собственно и делалось – а куда деваться? Ремонтные базы окружного подчинения с самого своего появления были по горло, нет, по маковку, завалены поломанными машинами (автомобилями, танками, тракторами) и со своей функцией никогда, нет не так, а с большой буквы ВААЩЕ НИКОГДА не справлялись. А уж как вы прикажете воевать СД, с использованием своих танкобатов, если ТО у них сконцентрировано на окружном уровне? А никак. Эта система кое-как (именно кое-как!) ещё применима в мирное время, но никак не в военное. Пытаться играть в «войну моторов» при такой системе – это априори катастрофа.

Глупо, в самом деле, плодить массу отдельных, а значит разрозненных и неэффективных батальонов, крайне слабых в техническом отношении танков. И точно так же глупо пихать танкобаты в СД – сами прикиньте, сколько танков тупо растворится по тем танкобатам СД, если в каждую из 200 потенциальных СД тиснуть хотя бы по 30 танков! Для тех, кто с математикой не дружит, подскажу – потребуется 6 тысяч танков (больше, чем собрали немцы для вторжения в СССР), которые, когда начнётся война, можно просто не считать, если у них не будет хорошо налажено ТО! Для чего, помимо собственно танкобатов, СД однозначно потребуются и собственные МТС – что экономически абсурдно. И Бог с ними – с деньгами (хотя это тоже важно!), проблема в том, что ни оборудования, ни персонала столько просто не набрать – их даже для механизированных частей не хватало катастрофически! Нам ведь они тоже понадобятся! Какие уж там на фиг танкобаты в СД 30-х, которые адекватного ТО техники вообще никогда не имели (шофёр Вася и тракторист Петя с тремя гаечными ключами на двоих – вот и вся система ТО в автобате СД) и по обеспечению расходниками для тех танков вообще всегда стояли у снабженцев на последнем месте! А как учиться? До полного исчерпания моторесурса техники? И что потом? Так какой вообще смысл? Да и умели ли пехотные комдивы наладить совместные действия своей пехоты и танков приданного танкобата? Ни в коем случае! Для обучения нужны ресурсы, а их не было. Танки были (или точнее стояли), а ресурсов для их эксплуатации не было. Поэтому, всё, на что хватало пехотных комдивов – это приказать ещё не развалившимся, из-за отсутствия ТО, единичным танкам охранять свой штаб. Другие варианты использования им и в голову не приходили! Причём не по необразованности, а как печальная констатация реалий. «Пущай стоят при штабе – целее будут», або за полностью утративший боеспособность без всякой войны танкобат по головке не погладят!

Умные люди и в РИ это поняли. Если в течении первой половины 30-х годов, количество танков (в большинстве Т-26) в танкобатах СД росло, дойдя до полусотни, то во второй половине 30-х это откровенно вредительское разбазаривание дорогой техники по частям, не способным наладить её ТО, признали недопустимым и танкобаты «усреднили» до двух рот, из которых только одна оснащалась Т-26, а вторая – плавающими танками-разведчиками на автомобильных агрегатах.

Но после Зимней войны, наглядно продемонстрировавшей возможности ТО танков СД в полевых условиях, было высказано хорошо аргументированное предложение об упразднении танкобатов в СД как совершенно бессмысленных. И это понятно! Танки к тому времени имели уже более 90 СД, но ни одна из участвовавших в Зимней войне СД хоть сколь-нибудь эффективно использовать свои танки так и не смогла, тупо потеряв большую часть машин именно из-за плохого обслуживания. В итоге СД теперь должны были иметь всего две роты боевых машин, которые ещё был шанс поддерживать в боеспособном состоянии – рота бронеавтомобилей и рота плавающих танков разведчиков – т. е. на вооружении СД, оставалась лишь бронетехника, конструктивно состоящая из простых автомобильных агрегатов. И заметьте – никакого массового формирования Мехкорпусов ещё нет. И то, что начавшийся через несколько месяцев процесс формирования МК наложился на процесс упразднения танкобатов в СД – скорее лишь взаимно ускорившее эти процессы совпадение, а вовсе не «злой умысел» уничтожения одного ради другого. Ведь руководство РККА НЕ ОТКАЗЫВАЛОСЬ в принципе от самой идей включения танковых частей в состав СД – просто вариант реализации этой идеи прежним руководством (засунуть танки в СД, а там – пусть как хотят так и обслуживают – автобат и им в помощь!), признали непродуктивным, преждевременным, а потому вредным. В перспективе к этой задаче предполагали вернуться, но решать её уже на грамотном уровне, с тщательным учётом всех аспектов, в т. ч. гарантийного пробега техники нового поколения и доступного СД ТО – имея ввиду его развитие до требуемого уровня (тем более что в СД начали поступать и специализированные арттягачи). И только тогда каждой СД прочили иметь целый собственный батальон новых танков Т-50. Однако, учитывая начавшееся перед войной развёртывание армии (с неизбежным «размыванием» даже имеющихся структур в пользу новоформируемых частей) и чудовищную по своим масштабам программу развёртывания механизированных войск, я совсем не уверен, что СД вновь получили бы свои танкобаты в ближайшие годы…

Следовательно, надо изначально формировать такие бронетанковые части, которые будут, с одной стороны, представлять из себя реальную, достаточно мобильную силу (именно силу) и будут способны сами обслуживать свою технику. А с другой стороны – быть ещё и для страны экономически состоятельны.

Не менее глупо, кстати, и танки гнать в боевые части в количествах, для нормальной эксплуатации которых нет ровно НИЧЕГО. Ни кадров, ни мастерских, ни запчастей, ни ГСМ. Это прямой путь во вполне РИ тупик, когда за танковой бригадой или дивизией на бумаге числится 100500 танков, реально боеспособна из них лишь часть, да и те норовят устроить массовый падёж, едва часть выступает в поход.

Практичнее дать в боевые части танков ровно столько, сколько мы можем обслуживать при нормальной повседневной эксплуатации (а эти ресурсы жёстко лимитированы), и увеличивать их количество постепенно, по мере роста тех самых ТО-возможностей. А все прочие танки (искусственно ограничивать производительность танкостроительных заводов никто даже решаться не будет, чтоб не быть обвинённым в саботаже и диверсии) на долговременную консервацию в глубоком тылу – чтоб по началу мобилизации можно было и новые части из запасников разворачивать, и боевые потери немедленно компенсировать. А не слишком упираясь в вопросе форсирования вала по выпуску танков, можно уделять значительно больше внимания повышению качества и обеспечения армии запчастями.

В РИ пришли к другому, ИМХО довольно сомнительному варианту, но по той же причине – промышленность успела так «развести» объёмы выпуска танков и «расходников» для их эксплуатации, что даже технику согласно нормального штатного расписания в боевых частях разрешалось эксплуатировать по квоте: 50 % на долговременном хранении, 25 % эксплуатировать ограниченно, всячески сберегая моторесурс, и только оставшиеся 25 % эксплуатировать в полном объёме. Т. е. при таком «сбережении» танковая бригада/дивизия физически не могла учиться именно как танковая бригада или дивизия – только на батальонном уровне – и это в лучшем случае! И редкие «большие манёвры» с использованием всего парка техники проблему обучения на самом деле никак не решали, поскольку те учения, по логике, должны быть венцом обучения, а вовсе не редкой попыткой просто суметь завести всю штатную технику и выползти куда-то в составе бригады/дивизии.

И что будет с теми 25% техники, которые та бригада/дивизия эксплуатирует на всю катушку? Что от них останется уже через пару-тройку лет? И стоит ли удивляться, что когда началась ВОВ, запчастей на складах не оказалось, а весьма значительная часть техники в танковых частях оказалась небоеспособной (разбивку танкового парка РККА по категориям может найти каждый)? Причём в условиях, когда танков в принципе имелось много (даже слишком) и часть их (той же, совершенно небоеспособной 4-ой категории), хоть это и незаконно, можно было расканнибалить на запчасти для других машин.

На мой взгляд, наиболее оптимальный вариант, это вспомнить, что по своим ТТХ, основная масса танков с самого начала их появления на свет, это средство сугубо сопровождения. Но и сопровождение должно быть эффективным! Не зря ведь в документах того времени танки предписывалось использовать неожиданно для противника и массированно. Как это требование можно было совместить с убогими отдельными танковыми батальонами и танкобатами СД в 30 танков, часть которых уже отправлена в окружные базы ТО на ремонт, а часть хоть и имеется в наличии, но априори небоеспособна – не понятно.

Наверняка именно осознание этого подтолкнуло первого начальника УММ РККА Калиновского ещё в 1929-ом году РИ пробить принятие решения о формировании опытного танкового полка, ставшего первым более-менее крупным (и вполне удачным, поскольку СБАЛАНСИРОВАННЫМ) танковым формированием КА. Состоял он из стандартного танкового батальона, бронеавтомобилей, мотострелкового батальона и даже собственного авиаотряда. И главное – собственного подразделения ТО, способного полностью обеспечивать то самое ТО.

Поскольку ударная мощь полка всё равно фактически определялась лишь одним танковым батальоном, уже в следующем 1930-ом полк развернули в первую механизированную бригаду (получившую впоследствии имя Калиновского).

Вот её структура:

Иначе как большим умницей Калиновского не назовёшь. Мне лично эта структура весьма импонирует. Чуть позже к этой структуре добавили ещё несколько БА и цельный батальон танкеток, что, впрочем, едва ли сделало ту структуру лучше, а бригаду существенно сильнее. Но танков пока не хватало, а новомодные танкетки ещё не успели себя фатально дискредитировать.

Но о бригадной АИ-структуре – в следующей части. А пока, господа, осмелюсь объявить, что именно танковый полк – наиоптимальнейшее для того времени, с точки зрения и логистики, и боевого применения, решение, которое в данной АИ решительно придёт на смену разрозненным отдельным танковым батальонам.

Но структура АИ танкового полка будет иной.

В нём будет не один и не два, а сразу три танковых батальона (33 танка в батальоне) – т. е. (с учётом танка комполка) ровно 100 танков при обязательной собственной «МТС» в виде ремонтно-восстановительного батальона. ИМХО – это просто идеальное решение со всех точек зрения. А именно:

1. Тут уже и экономически оправдана, и обеспечиваема материально, собственная «МТС».

2. Полк трёхбатальонного состава в 100 танков – это действительно мощный кулак, сконцентрированный в одном месте и готовый нанести мощнейший удар на решающем направлении (даже учитывая потери от неисправностей техники и воздушных ударов – способных на раз полностью обескровить отдельный батальон). К тому же, при разбрасывании батальонов по СД, в бою пренепременно окажется, что дивизия, на которую пришёлся основной удар противника, недостаточно сильна (собственный танкобат – фикция). А на участках других СД танки в таких же стрёмных танкобатах простаивают без дела при штабах, и, естественно никуда не успевают, даже если комдивов, повелением строгим, заставят с этими своими «защитниками штабов» расстаться.

Поэтому у нас будет стандартный танковый полк – сильный, с хорошей логистикой. И придаваться он будет на постоянной основе СТРЕЛКОВОМУ КОРПУСУ, служить его козырем, главным резервом и «подпирать» фронт всего СК. Который, кстати, тогда мог состоять и из двух, и из трёх, и даже из четырёх стрелковых дивизий. Т. е. тех «МТС» нам даже при всё тех же 200 СД потребуется вчетверо меньше. (Конечно, не все СК будут состоять из 4-х СД, но ведь и далеко не все СД будут сводиться в корпуса!)

3. Логистика полка в 100 танков не будет ни неподъёмной, ни не мобильной, ни громоздкой. Перемещаться на небольшие расстояния полк сможет, опираясь на собственный транспорт. Оперативные перемещения можно осуществлять по ж/д по-батальонно.

В структуре полка предусмотрены собственные: рембат – достаточно эффективный инструмент для обслуживания сотни танков и полностью оснащённый подвижными мастерскими на автомобильных шасси (которые надо ещё сделать!), автобат, рота БА, рота связи, сапёрная рота, взвод регулировщиков и т. д. Т. е. вся та «роскошь», которую в большинстве компонентов либо сложно, либо нельзя в принципе дать отдельному танкобату, або «жирно будет». Но без чего танки воевать практически не могут.

4. Управлять тремя танковыми батальонами полка и службами его тылового обеспечения, для штаба танкового полка – задача не слишком сложная: других боевых частей в полку почти нет – только кавалерийский (ради всё тех же мобильности и проходимости) эскадрон разведки и боевого охранения, рота БА для дозоров, связи и охраны коммуникаций, плюс рота/дивизион ПВО.

А зачем танковому полку ещё какие-то боевые части, если этот самый полк на постоянной основе приписан к конкретному СК с его пехотой, артиллерией и всеми прочими службами боевого обеспечения?

5. Поскольку научить пехоту того СК взаимодействовать с танками сложно (как бы нам этого не хотелось), со временем полк получит собственную танкодесантную или даже мотострелковую роту, главная задача которой – всемерное и качественное обучение именно взаимодействию пехоты с танками с тем, чтоб каждый солдат той роты (в идеале, при звании не ниже отделенного командира), в случае начала войны, был чем-то вроде инструктора при командирах пехотных отделений стрелковых частей, которым придаются танки.

Включение в состав танкового полка собственного мотострелкового батальона я оставляю в качестве темы для обсуждения сугубо на будущее – ведь в 30-ом ещё и автомобили в СССР в сколь-нибудь приемлемых количествах не выпускались. Можно вообще этот вопрос решить так: танковым полкам СК, а также механизированных бригад и корпусов (когда они появятся) такие батальоны, скорее всего, совершенно не обязательны. А вот сугубо отдельным танковым полкам – почему бы и нет? Проблема в том, что включение полноценного мотострелкового батальона в штат танкового полка, по сути, превратит хороший танковый полк в плохо сбалансированную механизированную бригаду. Хуже даже чем РИ бригады первой половины ВОВ! Там на тот самый мотострелковый батальон приходилось всего от 46 до 53 танков! Т. е. вдвое меньше. Нас же такой вариант не устраивает – полсотни танков при их тогдашнем качестве – это лишь имитация наличия танков, а батальона пехоты на сотню танков – маловато (учитывая, что одна из рот батальона – пулемётная, и ещё одна из рот – постоянное боевое охранение).

То же самое касается САУ. Иметь в структуре один дивизион, способный обеспечить каждый из трёх батальонов артподдержкой батареи самоходок – безусловно благо. Но где их взять? Возможно, для начала имеет смысл включать их в структуру исключительно отдельных танковых полков, не имеющих артподдержки от стрелковых, кавалерийских или механизированных корпусов. Но такие я в перспективе собираюсь разворачивать как раз в нормальные бригады, где артиллерии (как и пехоты) будет достаточно! Да и доступная техника как-то не впечатляет.

Тем не менее, тема САУ ни в коем случае не закрывается, не тормозится и не предаётся профанации в виде башенных «арттанков». Как результат, САУ непосредственной поддержки с 76,2-мм пушкой (типа АТ-1), как и «триплекс» самоходок СУ-5, будет успешно разработан.

Вот только, как и в РИ, массово выпускать эти САУ будет негде, и единственный выход – заранее как следует отработать машины, рассчитать их потребное количество и быстро выполнить заказ в «зазоре» между снятием устаревшего к середине 30-х танка с выпуска в 36-ом и началом серийного выпуска принципиально нового танка – что произойдёт никак не ранее 37-го. При производительности 174-го танкового з-да ок. 1 тыс. танков в год, более простую САУ на его шасси вполне можно произвести за указанный период в том же количестве. Чего вполне хватит и для танковых полков и для мехбригад с корпусами.

В общем, танковый полк – это самое – то!

Количество и качество.

На начало 30-х РККА имела (не считая кучи территориальных, постепенно переводимых в категорию кадровых) только 25 кадровых СД, которые в случае начала войны должны были стать ядром для развёртывания СК. Соответственно, нам нужно сформировать 25 танковых полков СК, на вооружении которых будет ровно 2500 танков сопровождения. (Какое совпадение! В РИ в начале 30-х было запланировано формирование 25 мехбригад!)

Форсировать процесс пока нужды нет. Первоначально (30-31 г.г.), каждый из тех формируемых 25 танковых полков получит только по одному учебному танковому батальону, оснащённому танками Т-18 (МС-1). Для чего потребуется 825 танков. В РИ к концу 31-го года их выпустили гораздо больше (ок. 960).

А потом в серию пойдёт АИ танк Т-19М, сконструированный под руководством С.А. Гинзбурга, и представлять из себя он будет гибрид Виккерса-6 тонн (по трансмиссии и подвеске) и отечественного опытного Т-19 (по корпусу) с лицензионным (специально для него, плюс, полезным бонусом для ярославских тяжёлых грузовиков) 103-сильным 6-цилиндровым двигателем жидкостного охлаждения «Геркулес». (Кстати, из ярославских грузовиков с такими моторами уже вполне можно вымутить и танковые трейлеры!).

Именно эти танки пойдут на уже полное укомплектование всех 25 танковых полков стрелковых корпусов. Причём опять-таки постепенно. Сперва по одному батальону, потом по два и по три. Ещё 4-5 полков придётся сформировать для кавалерийских корпусов (тоже надо!), и ещё как минимум 10 отдельных полков для РГК. Т. е. всего до 40 танковых полков, из которых 25 «пехотных» в первой очереди, 15 остальных во второй. Или наоборот – не принципиально. Формироваться, комплектоваться и обеспечиваться техникой полки будут постепенно, с 31 по 36 г.г.

Легко подсчитать, что для полного укомплектования 40 полков нужно 4 тыс. танков Т-19М. Это более чем реально. В РИ, РККА имела на самое начало 1936 года значительно более 4 тыс. одних только Т-26. А ещё почти 2800 БТ, которых в АИ нет. При этом все Т-18 переводятся в разряд учебных и, по возможности, продаются за рубеж всем желающим – например, тем же монголам и китайцам. Машины, окончательно убитые в процессе обучения, списываются и используются в качестве неподвижных огневых точек строящихся УР-ов.

После выполнения программы выпуска тех 4 тыс. Т-19М, танк в 1936 году признаётся устаревшим и заменяется в производстве на новый – получить который нужно «кровь с носу»! Но и Т-19М в обязательном порядке модернизируются вплоть до полного списания (это по планам, а по факту – до начала ВОВ, в огне которой и заканчивают свой боевой путь).

САУ, как уже говорилось выше, производятся вместо Т-19М, на его шасси, после снятия с серии и до запуска нового танка.

Если на каждый (даже НА КАЖДЫЙ!) ТП запланировать один дивизион САУ (типа АТ-1) в 12 машин, то для 40 полков их потребуется 480 штук. Т. е. произвести столько за неполный год, на предприятии, выпускавшем тысячу танков в год – более чем реально. О САУ для бригад и корпусов разговор будет отдельный.

Теперь, о среднем танке.

Поскольку в данной АИ танк Кристи покупается исключительно ради ознакомления с новыми конструкторскими решениями и технологиями, а ставка по-прежнему делается на Т-24, именно эта машина всемерно совершенствуется (с заимствованиями от «Гросстрактров» и Кристи) и запускается в серию на ХПЗ под маркой Т-24М.

Главные отличия АИ Т-24М от РИ Т-24 – это использование малой башенки исключительно в качестве командирской, подвеска и система охлаждения двигателя типа Кристи, и спаренная с пулемётом 76,2-мм танковая пушка, купленная/срисованная с 75-мм немецкой от «Гросстракторов», в ходе работ ТЕКО в танковой школе КАМА под Казанью. Броня пока противопульная – как на Т-18 и опытном Т-12 – 16 мм. Толще – не имеет смысла. Следующая ступень бронезащиты требует уже как минимум 25–30 мм, которые мы пока позволить себе в массовой серии не можем.

План выпуска Т-24М должен к тому же 1936 году удовлетворить потребность в одной лишь роте (10 машин) средних танков «качественного усиления» на каждый танковый полк, плюс не более 4 отдельных танковых полков РГК, полностью укомплектованных средними танками.

Т. е. общий объём выпуска до конца 36 года должен составить 800 танков Т-24М. Это безусловно больше, чем в РИ было выпущено трёхбашенных Т-28 за то же время, но и значительно меньше, чем было выпущено к 01.01.36 г. БТ (ок. 2800 машин). Но если Т-24М будут параллельно выпускать и ХПЗ и ЛКЗ – думаю, вполне справятся.

Всего – 4000 Т-19М и 800 Т-24М на 1936 год в составе 25 полков СК, 5 полков КК, 4 среднетанковых и 10 лёгкотанковых полков РГК… которые пойдут на формирование АИ-бригад, о которых во второй части.

Структура АИ танкового полка (штат 1936 г.).

Р.С. К началу ВОВ, РККА имела в своей структуре уже 62 управления СК.

Исходя из логики формирования танковых полков СК, нам соответственно надо 60 танковых полков (не все СК нуждаются в танках). Т. е. 6 тыс. танков сопровождения. Практически столько же, сколько потребовалось бы для укомплектования всех танкобатов СД – вот тока полки-то в отличие от тех дивизионных танкобатов – БОЕСПОСОБНЫ.

Вопрос по средним танкам во второй половине 30-х я оставляю открытым, поскольку вполне возможен вариант доведения их количества в полку до батальона. Либо перевооружения средними танками одной роты в каждом батальоне танкового полка. Но! Если танки сопровождения после Испании обзаведутся противоснарядной бронёй, по крайней мере с лобовой проекции, можно будет средние танки вообще из структуры полков СК исключить. А что? Броня есть. И при наличии САУ с трёхдюймовками (а тем более при переходе с 37 года на выпуск танков сопровождения с усиленной бронезащитой и трёхдюймовкой), никакого смысла в дорогих средних танках в полках СК и КК уже не будет.

Р.С.С. В следующей части о танковых бригадах.